Лив, студентка-антрополог из Орхуса, каждое утро записывает разговоры пожилых рыбаков в портовом кафе. Ее сосед Каспер, механик с татуировкой якоря на шее, ворчит: *«Опять будешь тыкать диктофоном? Лучше помоги разобрать двигатель»*. В Рейкьявике Хельга, дочь вулканолога, чинит пробитую палатку после ночёвки у гейзера, обнаруживая в рюкзаке обгоревший дневник отца с пометкой *«67.3422° N, 18.1289° W»*. В тот же день на Лофотенах Эйрик, бывший учитель, выносит из сарая ржавые консервные банки и
Эйнар, 27 лет, протирал витрину рыбного магазина в Осло, когда зазвонил старый Nokia. Руки пахли селедкой, за окном моросил дождь. «Отец умер. Приезжай», — голос тети Гру хрипел из трубки. Он выбросил промасленную тряпку в ведро, натянул промокший свитер — автобус до Бергена уходил через час. В сумке болтались зубная щетка, пачка дешевых сигарет и конверт с детскими фото: отец в желтом дождевике держал на руках щенка лундехунда. В доме на окраине Бергена Лив, младшая сестра, разбирала ящики с
Знаешь, иногда попадаются фильмы, которые с первых кадров ломают все ожидания. Вот типа: думаешь, сейчас будет очередной зомби-трэш с кучей спецэффектов и криками «бегите, они нас съедят!». Ан нет! Сюжет разворачивается так… мм, даже неловко признаться, но я в какой-то момент забыл, что смотрю про живых мертвецов. Вместо этого — история про парня, который, ну, как бы… *не в себе*. И все вокруг вдруг начинают играть в эту его игру, притворяться, что всё окей. Ох, эти моменты, когда соседи