Радослав Миленкович

Милан, младший в семье Белич, подрабатывал водителем грузовиков для отцовской фирмы, развозя стройматериалы по Белграду. В кафе «Код Марка» на углу Скадарской и Браће Југовића он каждый день заказывал двойной эспрессо, пока не заметил Елену — журналистку из местной газеты, копавшейся в делах его семьи. «Твой отец платит таможне через офшоры в Кипре, — бросила она однажды, перегородив ему путь к стойке. — У тебя совесть чиста, когда везешь эти мешки с цементом?» Милан, не отводя глаз, ответил:
Марко, копирайтер из белградского агентства «Бриз», каждое утро покупает *еврокафу* из ларька у станции Вукov спреденицы. Его жена Ивана, преподаватель французского в гимназии «Свети Сава», перебирает в ящике стола сломанные мелки, пока их сын Лука, 16 лет, целыми днями торчит в подъезде с ребятами с Цветног трга. «Твой телефон опять вибрировал ночью», — бросает Марко, разливая растворимый кофе в треснутые кружки. Ивана молчит, глядя на пятно от сладоледа на школьном журнале — его оставил Лука
В индустриальном городе возле высохшей реки Неретва 17-летняя Мира копается в ржавых ящиках с инструментами отца, погибшего при взрыве на цементном заводе. Её младший брат Лука, щурясь от пыли, находит в сарае старую карту с отметкой «Шахта №4» — там, где год назад исчезла их мать. Мира крадёт ключи от мотоцикла «Томос» у дяди Зорана, который вечно сидит в баре «Златибор», споря о войне с водителем грузовика Славко. «Ты даже колесо поменять не сможешь», — хрипит Зоран, вытирая пивную пену с
Марко, худой парень в потёртой кожаной куртке, копался в подвале дома на окраине Белграда. Нашёл коробку с письмами отца, погибшего при бомбёжке 1999-го. Сестра Ивана, пахнущая дешёвым лавандовым мылом, ворвалась с криком: «Опять рылся в старье? Мать услышит — костей не соберёшь». В углу валялся разбитый радиоприёмник, из которого доносились хриплые сербские народные песни. Марко прочёл вслух строчку из письма: «Завтра идём к мосту. Если не вернусь, спроси у Зорана про ящик под лестницей».