Эммануэль, плотник с рынка Икеджа, каждое утро торгуется с поставщиком досок: *«Ты хочешь, чтобы мои дети ели опилки?»* Его жена Бола, учительница в муниципальной школе, прячет квитанции за свет под старый радиоприемник. Их старшая дочь Чидима, закатывая рукава формы, чинит протекающий кран в ванной — навык, подцепленный у соседа-сантехника. Младший Тунде ворует банку сгущенки из шкафа, пока родители спорят о деньгах за аренду. *«Если в пятницу не заплатим, хозяйка выбросит наши чемоданы на
В Лагосе, на рынке Иддо, 19-летний Эмека Окафор торгует сушёными травами, которые привозит из родной деревни под Нноби. Его младшая сестра Чиома, в потёртой жёлтой худи, каждый вечер пересчитывает выручку, жалуясь на запах гниющих манго из соседней палатки. Всё меняется, когда в городе начинают исчезать дети, а на стене заброшенного завода Эмека находит граффити с глазами, слезящимися чёрным маслом — точь-в-точь, как на ритуальной маске из его сна. «Ты носишь в себе Обиасулу», — шипит ему
Амина копошилась на кухне, разогревая остатки супа из бамии. Зинеб, младшая, ворчала, что опоздает в колл-центр: «Эти твои *фуфу* вечно прилипают к кастрюле. Давай быстрее!» Они делили квартиру в ветхом доме возле рынка Икеджа — треснувшие стены, запах жареных бананов из окна. Деньги на аренду копили вместе: Амина торговала браслетами из бисера в киоске у автостанции, Зинеб обрабатывала жалобы клиентов с акцентом «под Бирмингем». Вечерами считали мелочь в жестяной коробке из-под печенья. В
Чиди, парень лет двадцати с дряблыми джинсами и потёртым смартфоном, таскает воду из колонки в районе Аджангбади. Его соседка, тётя Бимбо, вечно кричит на детей, разбрасывающих кожуру плантанов по двору. «Оде! Ты опять мой горшок с геранью разбил?» — её голос рвёт тишину в восемь утра. Чиди прячет смех, спотыкается о треснутый таз, вода заливает сандалии. Сестра Амака, студентка-медик, ворчит: «Тебе бы в цирке работать, а не в мастерской дядюшки Фестуса». По вечерам они едят амалу с супом
Алехандро, худощавый парень в потертой кожаной куртке, каждое утро моет полы в закусочной *El Rincon* на окраине Лос-Анджелеса. Его сестра Кармен, с татуировкой колибри на запястье, ворчит, пока нарезает авокадо: «Опять проспал? Клиенты ждут, а ты воняешь вчерашним виски». В переулке за мусорными баками он натыкается на конверт с фотографией мужчины в шляпе — лицо перечеркнуто красным крестом. На обороте — координаты докерского склада в порту. Вечером, пряча фото под матрас, Алехандро слышит,
Амина, 28 лет, из Лагоса, вязала свитер в кафе на окраине Цюриха, когда получила сообщение от Эрика, норвежского логиста: «Контейнер с техникой застрял на таможне в Базеле. Нужны твои контакты из Нигерии — быстро». Она допила эспрессо, оставив след помады на чашке, и позвонила дяде Фесту, который торговал запчастями в порту Апапа. «Две тысячи евро наличными, или груз сожгут», — прошептал он, пока она записывала номер счета мелом на столе. Эрик, в рваной куртке и с термосом кофе, встретил ее у
Камбили, с утра застрявшая в маршрутке danfo, пытается дотерпеть до офиса — в сумке мокнет от пота папка с презентацией для клиента-производителя пальмового масла. В агентстве её ждёт Чиди, коллега в потёртых кожаных сандалиях: *«Босс искал тебя в семь утра. Говорит, эти графики — как суп без перца»*. За стеклянной перегородкой начальник, мистер Банколе, размахивает руками, крича в телефон: *«Вы хотите, чтобы я продал воздух? Без бюджета — никаких дронов над Лагосом!»*. В перерыве Камбили
Чиди, 17-летний парень с рынка Иддо в Лагосе, каждое утро раскладывал мешки с перцем чили и сушёной рыбой, пока соседка Амака не подталкивала его локтем: «Опять проспал репетицию?» Отец, Баба Тунежи, ворчал, завязывая узлы на потёртом фартуке: «Мечты не заплатят за электричество». По вечерам Чиди пробирался за заброшенный кинотеатр «Глория», где на потрескавшемся паркете отбивал чечётку под треск уличных генераторов. Однажды Амака притащила листовку — «Танцевальный баттл в районе
Амина, 17 лет, копалась в коробке со старыми вещами на чердаке дома в Лагосе, когда нашла медный браслет с трещинами. "Ọmọ ọwọ́ kan ò lè gbé e,"* — пробормотала бабушка, увидев находку, но девушка надела его. На следующий день у автомастерской, где она подрабатывала, к ней подошел Чиди — парень с шрамом через левую бровь. "Ты видишь их тоже?" — спросил он, указывая на тени с крыльями, кружившие над ржавым «мерседесом». Амина кивнула, поправляя платок на голове, пропитанный
Ливай, худощавый курьер на потрёпанном мотоцикле Yamaha, каждый день объезжает пробки Лагоса, от рынка Икеджу до ветхих кварталов Аджероми. Его сестра Амина, студентка-медик, упрекает его за пропавшие из холодильника лепешки: «Опять голодный? Деньги на связь кончились, а ты как собака рыскаешь». На разбитой автостоянке за бензоколонкой Ливай находит в проколотом колесе конверт с пачкой найр и фотографией мэра. Его друг Оби, чинящий такси в гараже с запахом бензина и пальмового масла, щёлкает
Екатерина, 28 лет, водитель скорой в Москве, получает вызов к пожилому мужчине с гипертонией на Садовом кольце. В квартире с потрескавшимися обоями она сталкивается с Артемом, 35, владельцем сети клиник, который предлагает ей «подработку» за 300 тысяч рублей. «Ты похожа на мою жену, только без пафоса», – бросает он, разглядывая ее потрепанные кеды. Катя соглашается, пряча аванс в карман фартука рядом с мелочью от обеда. На следующий день она уже примеряет бежевое платье с молнией, оставляющей
Чиди, водитель потрепанного Peugeot 504 с отслоившейся краской на дверях, нашел рваный чемодан в багажнике после ночного рейса в районе Икеджи. Внутри — пачки наира, перетянутые резинками, и телефон с треснутым экраном. *"Кому это чертово везение?"* — пробормотал он, пряча сумку под сиденье, пока сосед по двору, мясник Уче, громко спорил с женой из-за просроченного счета за свет. Деньги Чиди начал тратить осторожно: купил лекарства матери в аптеке на улице Окума, но фармацевт,
Представь трущобы Лагоса, где воздух густой от отчаяния и надежды. Двое подростков, Амина и Чиди, связаны древней клятвой племени, которую сами не выбирали. Их предки заперли в них духи воинов, чтобы «защитить род», но парни просто хотят жить. Амина мечтает сбежать в Европу, учиться, а Чиди грезит боксом — его кумир Энтони Джошуа, ну ты понял. Но каждый раз, когда они пытаются вырваться, клятва душит их, будто невидимый удав. Иногда кажется, будто сама земля под ногами шепчет: «Останьтесь, вы