Аек, лесничий с потрескавшимися сапогами, находит тело фермера у рисового поля — грудная клетка распорота, на заборе засохли полосы слизи. «Не медведь», — бормочет он, разглядывая следы: слишком глубокие для лап, слишком правильные. В деревне Пим, в очках с заклеенной дужкой, листает в школьной библиотеке потрепанный дневник 1987 года: «_Они возвращаются каждые 36 лет…_» Ее прерывает Сомсак, мэр, вытирающий ладони о хаки-рубашку: «Сожги это. Для твоей же безопасности». Тон, брат Пима, с двумя
Пим, студентка факультета архитектуры, подрабатывает в кафе у реки Чаупхрая, где постоянно путает заказы. Её соседка по общежитию, Ной, целыми днями репетирует танец для конкурса, включая музыку на повторе: *«Опять эти шаги кривые?»* — ворчит она, разглядывая записи в потрёпанном блокноте. В том же районе Тан, сын владельца автомастерской, ссорится с отцом из-за разбитой фары старого пикапа: *«Лучше бы в универе появлялся, чем по помойкам тачки искать!»* — кричит отец, швыряя гаечный ключ в
Пим закатывает рукава клетчатой униформы с вышитым именем у шеи, протирая стойку в кафе на углу улицы Рачадамнен. Вентилятор гонит липкий воздух на пластиковые стаканчики с кошачьими наклейками — сегодня их заказали оптом с рынка Чатучак. В 16:34, как всегда, звякает колокольчик: Ноп в мятых джинсах и с рюкзаком, заляпанным краской, просит «зелёный чай с тапиокой и кокосовым сиропом, как вчера». Когда он пытается шутить про слишком сладкий вкус, сравнивая его с улыбками сотрудников, Пим роняет