В старом районе Ла-Бока, где разноцветные дома облупились от влажного ветра с Рио-де-ла-Плата, 19-летняя Кармен Мендоса торгуется с рыбаком за корзину мерлузы. Ее младший брат Томас, в рваных кедах, прячет под курткой пачку сигарет «Парламент», украденную из ларька на углу. «Ты с ума сошел? Папа опять в больнице, а ты…» — шипит Кармен, хватая его за рукав. В тот же вечер из порта Колония-дель-Сакраменто звонит Лукас Ривера — ее кузен из Уругвая, голос дрожит: «Нашли твоего отца. Он в списках…
Знаешь, как это бывает – Кристина, обычная девчонка, крутится как белка в колесе, подрабатывает горничной где-то в глубинке. С Карлосом они разбежались, едва Мариана на свет появилась – ну, ты ж понимаешь, барабанщик в какой-то полуподвальной группе, вечно с ним то репетиции, то загулы. И вот опять: как его очередная пассия дверь ему показала, он снова приполз к бывшей, хвост трубой. А Мариана-то? У малышки опять все с нуля – новые игрушки, чужие стены, мамин уставший взгляд. Честно? Мне ее
Красный свет на перекрестке задерживает Мионэ. Она поправляет рюкзак, слышит оглушительный грохот, и небо над Токио пронзают изумрудные всполохи. Её младший брат, Аой, в это время покупает себе булочку с корицей в пекарне у станции. Внезапно все взрослые на улицах начинают рассыпаться в алую пыль. Телефон в руке Мионэ гаснет, из динамика доносится лишь шипение. «Где Аой?» — это единственная мысль, которая крутится в голове, пока она бежит по опустевшей мостовой, заваленной одеждой и багажом.