Крина Семчук

Лина, мойщица посуды в венском кафе *Kaffeehaus Alt*, нашла под стойкой потрепанный дневник с инициалами "F.W." Мельхиор, бармен-пенсионер, бросил: «Опять хлам тащишь? Выбрось, а то Шульц наорёт». Вместо этого она спрятала тетрадь в рюкзак с отслоившимся дерматином, рядом с чеком за аренду комнаты на Margaretenstraße. На трамвае №71, протискиваясь мимо туристов с рюкзаками-кенгуру, она разглядела между строк заметки о подпольной лаборатории 1980-х возле дунайских доков. В углу
В автосервисе на окраине Бухареста Андрей ковыряется в двигателе «Дэу Нексии», пока на разбитом телефоне не приходит сообщение: *«Документы готовы. 300 евро, завтра у фонтана у универмага».* Он вытирает руки промасленной тряпкой, закуривает, звонит сестре Марине: *«Нашли его… в Софии»*. Та молчит, потом слышен скрип двери — она выходит на балкон хрущёвки, заваленный горшками с геранью. *«Если это снова ложный след, я не поеду»,* бросает она, но уже листает расписание автобусов. В болгарском
Карим, сын гончара из Феса, находит в разбитом кувшине обрывок письма на арабском с координатами — 34°02′N, 4°59′W. Его сестра Амина, студентка-археолог, расшифровывает пометку: "Под минаретом Аль-Андалус — ключ к *ихрибу*". Они пробираются ночью в закрытую зону мечети, но вместо реликвии обнаруживают фото отца, исчезнувшего пять лет назад. В углу снимка — пятно от мятного чая и печать мастерской из Рабата. «Он жив», — шепчет Амина, сжимая в кулаке серебряный амулет с выцарапанной