Эмилия, студентка пражского университета, каждое утро покупала рогалик у ларька на углу Водичковой улицы. В старом чемодане под кроватью она нашла потрепанный дневник бабушки — Зденки, 1968 год, записи о танках на Вацлавской площади и тайных встречах в костеле св. Микулаша. «Если читаешь это, спустись в подвал пекарни на Просеке», — на последней странице чернильная клякса закрыла фамилию человека. Карел, сосед-бариста из «Кавирны у Шимперки», скривился, когда Эмилия показала ему страницу: «Там
Карел, бывший бухгалтер с привычкой считать каждую крону в блокноте с облезлой обложкой, уговаривает Вацлава, учителя истории с вечно засаленным галстуком, вложить сбережения в аренду подвала на Виноградах. «Ты же сам говорил, что пиво — это единственная история, которую народ запомнит», — бросает Карел, разглядывая ржавые трубы в полумраке. Ондржей, третий в компании, в прошлом менеджер автосалона, притаскивает украдкой б/у оборудование: «Считай, это мой вклад. Или не считай — всё равно чеки
Ирина, библиотекарь с облупившимся лаком на ногтях, разбирает коробки в подвале после затопления. Среди заплесневелых учебников натыкается на письма 80-х — чьи-то жалобы на исчезновение воды в колодцах, упоминания «пятен» в лесу. На кухне у Леры, ее дочери, трещит радио: «…аномальная жара продолжается». Лера крадет сигареты из сумки матери, пока та звонит Максиму, ветеринару, который только что вытащил мертвую лису с облезлой шкурой из канавы. «У нее… словно кислотой обожгло», — бормочет он,