Лиза Морено, 27 лет, каждое утро замешивает тесто в крохотной пекарне на Милуоки-авеню. В четверг, когда дождь хлестал по витрине с кленовыми круассанами, к ней зашел Джейк Тернер — пожарный с соседней станции на Дамэн-стрит. «Кофе черный и… эй, это маковые маффины?» — спросил он, снимая капюшон промокшей ветровки. Лиза кивнула, вытирая руки о фартук с пятном от ванильного экстракта. Через неделю он вернулся с пустым контейнером: «Шеф съел всё, пришлось сказать, что это я испёк». Она
Джейк, пятнадцать лет, каждое утро перед школой завязывает шнурки на потёртых кроссовках у ржавых ворот стадиона. Его отец, сантехник с вечно грязными ногтями, кричит из окна пикапа: *«Не забудь забрать сестру из кружка в семь!»*. В раздевалке пахнет плесенью и дешёвым дезодорантом — тренер Мартин, бывший полузащитник с шрамами на коленях, разбирает вчерашнюю игру, тыкая пальцем в заляпанный кофе планшет: *«Ты промахнулся с пасом, потому что смотришь на трибуны, а не на мяч»*. Лиза, соседка