Франц Нойман - непревзойденный персонаж в истории шпионажа Второй мировой войны. Молодой, амбициозный офицер абвера, он узнает о своем польском происхождении, что ставит под сомнение его лояльность к Германии. Это открытие приводит его к решению стать двойным агентом, шпионом союзников. Его миссия - получить и передать информацию о действиях Кригсмарине, военно-морских сил Третьего рейха, во время битвы за Атлантику. Этот период был ключевым для исхода войны, и каждый фрагмент информации мог
Варшава, 1968 год. Город кипит протестами студентов, возмущенных незаконным исключением их сокурсников и борьбой за пьесу "Дзяды", поставленную Казимежем Деймеком. Ханя и Янек, молодые и полные страсти, находятся в самом эпицентре этих событий. Они — часть протестующего движения, их сердца бьются в унисон с ритмом мятежного города. Их семьи разделены политическими взглядами и находятся по разные стороны мартовской баррикады. Ханя и Янек, несмотря на все, продолжают бороться за свою
После долгого отсутствия мужчина возвращается к своему дому, который оказался в запустении и почти разрушен. Несмотря на это, его решимость восстановить родные стены остается непоколебимой. Но вскоре он обнаруживает, что в доме уже поселились новые жильцы. Это неожиданное соседство становится для него испытанием, которое проверяет его терпение и стойкость, напоминая, что дом — это не только стены, но и те, кто их наполняет.
Михал Завадский, пятнадцать лет, живет с младшей сестрой Олей в обшарпанной двухкомнатной хрущевке на окраине Варшавы. Отец давно в тюрьме за драку на стройке, мать сбежала с дальнобойщиком в Германию. По утрам Михал разогревает консервированный бигос на старой газовой плите, пока Оля ковыряется в рюкзаке с потрепанными учебниками. «Снова опоздаю на химию», — бормочет он, вытирая жирный след от колбасы на столешнице. После школы парень подрабатывает в автомастерской «Збышек» — меняет покрышки
Агата втирает засохшую краску с рук, пока Марек перебирает папку с потрепанными сценариями. «Ты серьезно хочешь ставить «Вишневый сад» в захолустье, где половина зрителей путает Чехова с водкой?» — он щелкает зажигалкой, закуривая у открытого окна подвала Дома культуры. В углу валяется гипсовая голова Мицкевича, оставшаяся от прошлогодней выставки. Кася опаздывает на третью репетицию подряд — задерживают на ночной смене в «Бедронке», разгружая коробки с консервами. «Если не найду замену, меня
Представляешь, жил-был мальчишка — Марек, 11 лет, грыз гранит науки в военной школе. А душа-то у него… вся в Венеции витала! Ну правда, смешно: вся семья его там побывала — тётки, родичи, даже братан Виктор, которому 14 и который вечно строил из себя крутого. А он, знавший каждую церковь да мостик по книгам, сам — ни разу. Вот тебе и ирония судьбы, да? Лето 1939-го. Собирались родители снова махнуть в «город на воде», брата взять… ан тут как гром среди ясного неба — эти слухи про Германию, отца