Линь Фэй, девятнадцатилетняя продавщица сушёных кальмаров на рынке Циндао, случайно подслушала разговор капитана грузового судна «Хайян-3» с мужчиной в костюме из шёлка. "Если доставить ящики до пятницы, госпожа Чжан разрешит тебе танцевать с ней на своём празднике", — буркнул незнакомец, пряча конверт с деньгами за пазуху. На следующее утро Линь, украв бирку с груза, пролезла в трюм среди коробок с французским вином, привязав к запястью красный шарф сестры — единственную нарядную
Цзя-Цзя, девушка в очках с толстой оправой, каждое утро протирала стойку в кафе «Золотой дракон», пока её друг А-Бо разгружал коробки с чайными листьями. «Смотри, опять эти пятна от эспрессо на фартуке», — ворчала она, пытаясь оттереть коричневые разводы тряпкой. Внезапно вспышка света из старого радиоприёмника за стойкой окутала комнату — когда зрение вернулось, они стояли на мостовой из чёрного камня, под небом с двумя лунами. Рядом, в потрёпанном халате, старик Ли Фэн тыкал пальцем в трещину
Ли Мин, студент-архитектор из Тайбэя, подрабатывает на ночном рынке Шилинь — разгружает ящики с тофу и чистит кальмаров для шашлычков. Однажды за лотком с жареными каштанами он замечает А-Хуа, своего друга детства из деревни под Цзяи, который исчез три года назад после ссоры с местным ростовщиком. А-Хуа, в потрепанной кожанке и с шрамом через бровь, сует ему свёрток: «Спрячь. Не открывай, пока не услышишь про взрыв на вокзале». Внутри — потёртый блокнот с цифрами, фотография храма Луншань и
Линь Юйсюань, 24 года, каждое утро открывает семейное кафе «Чайная тень» в переулке возле станции Чжунсяо-Дуньху. Запах жареных булочек с луком смешивается с гудками мопедов. В четверг к ней заходит Чэнь Хао — парень в потёртой кожаной куртке, студент из Калифорнии, который путает палочки и просит вилку. «Ты как будто никогда не видел рамэн», — смеётся Юйсюань, показывая ему, как держать бамбуковые палочки. Он оставляет чаевые в виде смятой открытки с адресом хостела на Дихуа-стрит, где живёт в
В старом районе Тайбэя Ли Минь находит в шкафу покойной бабушки свёрток с красной верёвкой, испещрённой иероглифами *"связать зло"*. Рядом — фотография 1943 года: группа детей в одинаковых чёрных комбинезонах стоит у храма Луншань, их запястья перевязаны такой же нитью. Под снимком детская подпись: *"Если развязать — вернётся"*. Девушка пренебрегает предостережением, обрезает верёвку ножницами для вышивки. На следующее утро её младший брат Сяо Вэй исчезает из квартиры,
Представь девушку, которая словно кукла-неваляшка: сколько раз жизнь её опрокидывает — она всё равно поднимается. Нина, с лицом, застывшим между детской наивностью и взрослой усталостью, колесит по задворкам Азии, пытаясь собрать пазл собственного прошлого. То в тайваньских переулках, где запах улуна смешивается с горечью старых обид, то в малайзийских джунглях, где воздух такой густой, что им можно резать ножом. А потом — Мьянма, где каждый взгляд словно проверяет: «А ты точно своя?» В её