Джули Уорд возвращается вместе с мужем-дипломатом в родную Вену. В это время неизвестный преступник терроризирует город: молодые красивые женщины становятся жертвами убийцы с бритвой. Джули начинает подозревать своего бывшего бойфренда Жана, у которого были садистские наклонности, и который как раз появляется в городе с намерением вернуть её. К тому же за госпожой Уорд начинает ухаживать красавчик Джордж, кузен её близкой подруги. Напряжение между Жаном и Джорджем растёт, а Джули чувствует себя
Ночами Джоан страдает от страшных снов, а днем её преследует человек из кошмаров. Новая соседка обещает помочь и приводит её в секту, культивирующую колдовские кровавые ритуалы и свальный грех. Сначала Джоан надеется, что найдёт покой, но вскоре понимает, что попала в ловушку. Секта оказывается не просто сборищем фанатиков: её члены обладают реальной темной магией и используют её для манипуляций и контроля. Вскоре Джоан замечает, что её сны становятся всё более реальными, а границы между ночным
Писатель Оливьеро и его жена Ирина Рувиньи - очаровательная супружеская пара, любящая устраивать вечеринки для хиппи в своем поместье и предаваться садомазохистским развлечениям. Однажды Оливьеро знакомится с девушкой в книжном магазине и назначает ей свидание в уединенном месте. Но писатель напивается и не приходит на встречу, а через некоторое время узнает, что женщина была убита. Вскоре в поместье Рувиньи приезжает племянница Оливьеро, Флориана. Она пытается соблазнить сначала дядю, а потом
Клод Ван Дам, страховой агент в помятом костюме, копается в деле о смерти промышленника Риккардо Бодри. В кабинете, пропахшем сигаретным дымом, он находит справку о наследстве — 800 миллионов лир переходят вдове Лизе, но в графе «причина смерти» стоит прочерк. «Ваш муж умер не от инфаркта», — бросает он Лиле, пока та красит ногти у зеркала в гостиной с золотыми шторами. На вокзале Термини находят труп адвоката Бодри — во рту застряла капсула с цианидом. В кармане пиджака — обрывок телеграммы:
Марчелла Риччи, хозяйка крохотной швейной мастерской в переулке Санта-Лючия, каждое утро развешивала у входа рулоны ткани с выцветшими узорами. Запах жареных артишоков с соседнего рынка смешивался с пылью от машинки «Зингер», которую она чинила костяной ручкой ножниц. «Синьора, у вас снова петляет нить», — кричала Лина, девчонка-подмастерье, зашивая подол платья для жены мясника. В полдень к Марчелле забегала Карла, толстуха из булочной на via Partenope, таща в тряпичной сумке черешню и
Марко Валли, снайпер с подрагивающими пальцами после войны в Мозамбике, торгует сигаретами контрабандой на рынке Сан-Лоренцо в Риме. Его сестра, Лина, работает в аптеке на виа Тритоне — каждый вечер стирает окровавленные бинты в раковине с ржавой решеткой. Однажды к Марко приходит человек в кожаной куртке, пахнущий бензином: «Твой выстрел в Порденоне в 68-м видели три человека. Один из них жив». На следующий день Лина находит в ящике с аспирином записку: *«Поезд в Милан, 18:30. Не бери черный
Массимо, худощавый оператор с неизменной «Зенит-М» на шее, каждое утро торопился к кинотеатру «Империо», где снимал рекламу для местного винного магазина. Там же крутилась Лучано, его напарник, вечно жаловавшийся на перегоревшие лампы: «Опять эти проклятые софиты — хоть в темноте снимай!» После съемок они заваливались в кафе на площади Навона, где Массимо ворчал на крошечный оклад, заедая горечь эспрессо сигаретой «Мальборо». Лучано подкалывал: «Лучше бы снимал портреты для свадеб — там бабло,
Марчелло, электрик с облупившимся чемоданом инструментов, три дня чинил вентилятор в съемной квартире на via Tiburtina. Его жена Лучиа, пахнущая жасминовым мылом, вытирала со лба пот тряпкой для посуды: «Либо эта железяка заработает, либо я ночую у матери». Теща Ада, сидя в углу на стопке газет «Il Messaggero», щелкала семечки и ворчала, что молодые даже кондиционер себе позволить не могут. К вечеру Марчелло сдался, выпил теплого перно и полез на крышу — спать на матрасе под проржавевшей
Антонио, водитель автобуса №64 в Риме, каждое утро брал корзину с бутербродами от жены — ветчина, сыр, лист салата. «Опять пробки на Виа дель Корсо», — ворчал он, закуривая «Мальборо» у киоска с газетами. В пятницу пассажирка в шляпке с перьями забыла зонт на сиденье. «Синьора, это ваш?» — крикнул он, но она уже исчезла в толпе у фонтана Треви. Тем временем в Мадриде Кармен, перешивая подол платья в ателье на улице Гран-Виа, напевала песню Лолы Флорес. «Если не уйдешь с этой дырявой крыши, твой
Марчелло, бухгалтер из Милана, остаётся один на неделю — жена Элена уехала к сестре в Торре-дель-Лаго. Перед отъездом она приклеила на холодильник список: *«Купи молоко, не забудь полить герань, счета в верхнем ящике»*. Он игнорирует записки, вместо этого заходит в бар возле вокзала, где официантка Франческа в красном фартуке подаёт ему эспрессо. *«Элена всё ещё в деревне?»* — улыбается она, вытирая стойку. Марчелло кивает, переставляет сахарницу, не решаясь взять её за руку. Вечером, пока жена
Карла, Сильвия и Антонелла живут в Риме, в районе с узкими улочками, где витрины кафе заставлены корзинками с лимонами. Карла, в белом халате, пересчитывает аспирин на полках аптеки на via Margutta. Сильвия, с ножницами в руке, спорит с клиенткой, которая хочет покраситься в фиолетовый: «Достаточно одного тона светлее, а то муж прибьет». Антонелла, в мятом платье, объясняет дроби восьмиклассникам, но думает о том, как вернуть книгу в библиотеку — просрочка уже месяц. По вечерам они собираются в
Карло, повар с обожжёнными пальцами, каждую ночь месил тесто в подвальной таверне у порта Неаполя. Рядом с плитой, заляпанной томатным соусом, он нашёл свёрток с деньгами и ключом от склада №12. Лидия, официантка в потёртом фартуке, застукала его за подсчётом купюр: «Сальваторе ищет это уже неделю. Выбрось, пока не поздно». За дверью шумел дождь, а из соседнего зала доносились крики пьяного моряка, требовавшего кальмаров в чернилах. Карло спрятал свёрток в муке, но не заметил, как Лидия
Пекарня Джузеппе Мантовани на углу Пьяцца дель Фиоре в Реджо-Эмилии открывалась в пять утра. Замес теста для *cornetti* с заварным кремом он доверял только дочери Карле — та ворчала, вытирая муку с розового фартука: «Снова ты оставил дверцу духовки приоткрытой, папа. Корочка будет сухой». В четверг, пока Джузеппе ездил на рынок за ванилью, к Карле зашел Лука Бартоли, сын владельца винного магазина, с коробкой перезрелых персиков. «Мама говорит, выбросить, но я вспомнил про твой пирог…» —
В старом особняке на окраине Милана семья Россетти — отец Витторио, мать Лаура, сыновья Марчелло и Сандро — пытается сохранить видимость роскоши. Дом обшарпан: обои с цветочным узором отслаиваются у лестницы, в гостиной пахнет сыростью. Марчелло, 28 лет, тайком подрабатывает механиком в гараже на via Torino, пряча замасленный комбинезон под кроватью. Лаура каждое утро поливает герань на балконе, приговаривая: «Если цветы умрут, соседи сразу всё поймут». Сандро, младший, продаёт фамильное
Лука Манчини, водитель грузовика с хронической бессонницей, и Антонио «Тото» Рицци, его шурин-электрик, три недели таскали ящики с контрабандными сигаретами из порта Генуи в гараж на окраине Турина. В пятницу утром, разгружая партию «Marlboro», Лука нашел в одном из ящиков сверток с бракованными лирами. «Смотри, чернила расплываются, — тыкал он пальцем в купюру, — но с расстояния два к одному прокатит». Тото, облизывая конверт с зарплатой жены, хрипел: «Если Розелла узнает, что я заложил её
Лучио, в потёртой кожаной куртке, копался в ящиках аптекарского шкафа тёти Марчеллы. На кухне пахло тимьяном и горелым маслом — старуха жарила кабачки, ворча на диалекте Калабрии. «Три листа шалфея, не больше, — бросила она через плечо, — а то у Джузеппины опять сердце прихватит». За окном маячили высохшие стебли укропа, которые Марчелла называла «защитой от дурных снов». Лучио нашёл пузырёк с жёлтой жидкостью: «Это от сглаза?» — «Нет, от артрита. Сглаз в синей банке, под лестницей». В углу
Марко, проводник в потрёпанной форме, каждый вторник заступает на рейс из Генуи. В вагоне третьего класса он замечает Елену — та прячет лицо в книге с облезлой обложкой, но краем глаза следит за чемоданом, перевязаным верёвкой. «Билет до конца?» — бормочет он, отрывая контрольную полоску. Она кивает, достаёт из сумочки фото ребёнка: «Сыну передать надо, он у сестры в порту». Марко позже увидит это фото в мусоре у туалета, но промолчит. По вечерам Елена выходит на перрон в Касабланке, покупает