Юкио, в потёртой куртке с запахом соли и рыбы, каждое утро выходит из дома на каменной улице портового городка Сираиси. Его лодка, «Мидзухо-мару», требует ремонта – двигатель заглох ещё на прошлой неделе, когда он пытался обойти рифы. В пекарне «Амами», где Аяме замешивает тесто в пять утра, он берёт чёрный кофе и булочку с анчоусами. «Снова спал четыре часа?» – она кивает на синяки под его глазами, протягивая свёрток с едой для его матери. Он молча роняет монеты в стеклянную банку у кассы –
Юи, работавшая в кафе «Лаванда» возле станции Сибуя, каждое утро оставляла на кухонном столе записки Хадзимэ: *«Съешь тосты, иначе испортятся»*. Он, архитектор из офиса в Роппонги, в ответ рисовал на салфетках эскизы их крохотной квартиры в Накамегуро — с расширенной лоджией для её горшков с базиликом. Вечерами они делились деталями дня за миской рамена: «Клиент сегодня требовал дом в форме капсулы, — бурчал Хадзимэ, снимая очки. — Представляешь? Как будто я строю для косплея». Юи смеялась,
Представь: обычная студентка из Токио, которая вечно торчит в кафе с ноутбуком, пытаясь написать диплом о влиянии классической поэзии на современный рэп. В один дождливый вечер она случайно заливает кофе парню за соседним столиком — а он оказывается тем самым загадочным музыкантом, чьи треки она слушает в наушниках уже полгода. Вместо «извини» получается что-то вроде «эй, а вы не тот…», а он в ответ усмехается: «Тоже фанат моих провальных экспериментов?» И вот уже они спорят о рифмах хокку и