Зайнаб копается в сундуке с бабушкиными сари на чердаке дома в переулке Мори. Между шелковыми тканями находит потрепанный дневник 1947 года с инициалами «С.Х.». На пятой странице — рисунок окна с витражной звездой и запись чернилами: *«Асма сказала, те, кто смотрит сквозь него, видят правду. Но зачем мне правда, если я не могу помочь?»* Внизу — пятно, похожее на высохший чай. Ее брат Фарук, чинящий мотоцикл во дворе, хмыкает: «Опять ты в прошлом копаешься? Лучше помоги перебрать карбюратор».
Пракаш, худощавый гид лет двадцати пяти, каждое утро протирал пыль с фотографии отца-альпиниста в своей комнате над чайной лавкой в Тамеле. Его мать Саройя, обмотанная в розовое сари, кричала снизу: *«Деньги за аренду не упадут с неба, даже если будешь пялиться на эти горы!»*. В тот день к нему подошла Эмили — норвежка в потертых треккинговых ботинках, разворачивая потрепанную карту с пометкой *«Лангтанг, 1997»*: *«Мой отец исчез здесь. Вы знаете деревню с голубыми дверьми?»*. Запах жареных