В Риме Ливия, сотрудница муниципальной библиотеки, обнаруживает в потрепанном конверте 1968 года письма своей прабабушки Клары к некоему Сальваторе. Чернила выцвели, часть строк съела плесень. «*Синьора Бьянки опять принесла коробку с макулатурой*, — ворчит коллега Марио, вытирая очки. — *Ты весь день ковыряешься в этом хламе*». Ливия выхватывает листок с адресом в Чикаго — угол Тейлор-стрит и Окленд-авеню. На обороте детский рисунок: красный велосипед и дата — 12.04.1975. В квартале
Антонио, плотник из сицилийской деревушки Санта-Лучия, после удара током от старой пилы начал видеть тени умерших. В мастерской, пропахшей олифой и стружкой, он вырезал кресты, шепча: *«Мария сказала, что дождь продлится до четверга»* — слова соседки, умершей два года назад. Священник отец Карло, протирая очки виноградным платком, требовал прекратить «спектакль»: *«Ты пугаешь детей. Вчера Джузеппе убежал с исповеди, крича, что ты шепчешься с его дедом»*. Антонио молча подбирал гвозди с
Лука в заляпанной маслом футболке ковырялся в двигателе «Фиата», когда во двор влетела помятая Maserati. За рулем — Джорджия, в розовом платье, которое стоило больше его месячной зарплаты. «Сколько будет стоить починить?» — спросила она, сдвинув солнцезащитные очки на лоб. Он вытер руки об ветошь: «Ты лучше скажи, как умудрилась поцарапать весь бок». Она фыркнула: «Папа купит новую. Просто назови цифру». Лука закусил губу — ненавидел этих богатеньких, но счет за ремонт спасет его от долгов за