Эмир, адвокат из Бейоглу, копался в старом комоде отца, когда нашел пачку писем с печатью Кадыкёя. Чернила выцвели, но подпись «Алише» повторялась трижды. В холодильнике закис айран, а он все листал, пока не наткнулся на фотографию отца в военной форме с незнакомцем — оба стояли у парома на Босфоре, 1989 год. Лина, его сестра, ворвалась с мокрым зонтом: «Селим звонил. Говорит, папа должен был ему квартиру в Фатихе». Эмир смял обертку от сигарет «Tekel 2000»: «Какой еще Селим? Папа ни слова не
Гёкче — красотка, умница, а всё никак не встретит того самого. Работает в рекламном агентстве, крутится как белка в колесе, а вечерами листает ленту со свадебными фото подруг. То одна кольцо выложит, то другая в декрет собирается. И ведь рада за них, честно! Но к горлу подкатывает комок — неужели она одна останется с котиком и сериалами на выходных? Вот и решила: хватит это терпеть. Демир, их харизматичный босс, давно сводит её с ума — то случайно коснётся при разговоре, то улыбнётся так, что
Вот так, наверное, могла бы звучать эта история, если бы её рассказывали за чашкой кофе где-нибудь в маленьком кафе Стамбула… Знаешь, есть такие судьбы, которые как горький кофе — сначала обжигают, а потом долго не отпускают. Вот Сыла… Девочка из Мардина, из тех мест, где пыль от дорог въедается в кожу навсегда. В три года её, словно посылку, отправили в богатый стамбульский дом — родители надеялись, наверное, что там ей будет лучше. И что? Выросла она среди мраморных полов и частных школ,
## Абзац 1 Максим замер с чашкой остывающего кофе у губ, услышав голос Олега за соседним столиком. "Им главное – громкое имя, а не честный текст, Сергей," – Олег говорил в телефон, размазывая жирный отпечаток пальца по стеклу. "Я им эту... историю про ветерана впарил как документалку. Они схавали. Деньги капают." Максим знал Олега – старый журналист, чьи когда-то резкие материалы теперь пахли дешевым коньяком и цинизмом. Максим аккуратно поставил чашку, стараясь не звякнуть