Мику Ито

Юми подтягивает фартук с пятном от маття, поправляя поднос с кофейными чашками. За стойкой кафе в Акихабаре мигает неоновая вывеска "Cat's Paw", отражаясь в лужах после дождя. Саори, в краске на джинсах, тычет пальцем в эскиз на салфетке: "Смотри, если добавить щупальца к девушке-идолу — это же гениально?" Юми фыркает, вытирая блюдце: "Ты вчера опять проспорила за аренду мастерской?" За соседним столиком Кайто роняет ложку в баночку с планктоном — синий свет
Кайто, щурясь через разбитые очки, ковырялся в вендинговом аппарате у станции Сибуя — искал застрявшую банку кофе. Вместо напитка выпала флешка с координатами склада в районе Омори. «Опять тесты по математике прогулял?» — бросила Аяна, доедая холодный рамэн в пластиковом контейнере. Она взломала школьную камеру через приложение на смартфоне, пока одноклассники спорили о бейсбольном матче. Хирото, разбирая дрон под партой, нашёл в схеме следы правительственной частоты. На заброшенной фабрике в
Ая Таканаси, работавшая в тесном антикварном магазине за станцией Сибуя, нашла в коробке с вещами покойного отца карманные часы с треснувшим стеклом. Часовщик Хироши, чья мастерская помещалась в подвале дома 1930-х годов постройки, провел пальцем по внутреннему механизму и пробормотал: «Здесь лишняя шестеренка… или их должно быть тридцать три?» Когда Ая вставила найденную в ящике стола деталь, часы ожили — стрелки завертелись против часовой стрелки, а за окном внезапно повалил снег, хотя на
Аито перебирает стопку эскизов, разбросанных между пустыми банками энергетиков. Его пальцы запачканы чёрными чернилами, а на мониторе мерцает незавершённая страница манги с героиней в очках. «Сацуки, примерь эти оправы. Иначе не пойму, как прорисовать тени», — бросает он, не отрываясь от планшета. Ассистентка, сдвинув очки на кончик носа, достаёт из кармана халата влажные салфетки: «Сначала вытри стол. Редактор звонил — у них принтер снова сломался из-за твоих клякс». За окном дождь стучит по
Кубо, с обветренными руками от постоянной работы в закусочной на окраине Осаки, каждое утро заклеивал трещину на окне старой газетой. Его сосед Дзюн, с татуировкой карпа на предплечье, приходил к нему после ночных смен, принося консервы с тунцом. «Ты уже неделю не отвечаешь на их звонки, — говорил Дзюн, разглядывая счет за электричество на столе. — Моба не любит ждать». Кубо молчал, перебирая монеты из чаши для чаевых, пока вентилятор скрипел, разгоняя запах жареного угря. Вечером Кубо заложил
Ая, младший пекарь в крошечной лавке возле станции Сибуя, разминала тесто, когда курьер вручил конверт с фамильным гербом семьи Танака. Внутри — приглашение на свадьбу бывшего, Кайто, с девушкой, которую он бросил Аю ради трех лет назад. За соседним прилавком Хикару, студентка-третьекурсница, прятала под шарфом синяк на шее от вчерашней ссоры с матерью: *«Либо найдешь мужа до конца семестра, либо съезжаешь»*. В тот же день Саори, меняя капельницу 89-летней бабушке в доме с бумажными стенами в
Такуми, 28-летний грузчик из супермаркета в Осаке, каждое утро раскладывал коробки с консервами, стараясь не смотреть на часы. Его соседка Айя, работавшая в круглосуточной пекарне за углом, в пятницу вечером случайно пролила на него ведро с заварным кремом. «Простите, я… я пыталась дотянуться до формы для кастарды», — бормотала она, вытирая его рубашку салфеткой с запахом ванили. Вместо ужина они сидели на крыше её дома, разогревая лапшу в микроволновке 90-х, которая гудела, как трактор. Айя
Хирото сидел на скамейке у станции Синдзюку, жевал холодный онигири из круглосуточного магазина. Рядом Айко щелкала зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету под дождем. "Вчерашний подозреваемый снова зашел в тот игровой зал на углу", — бросила она, пряча мокрые волосы под капюшон плаща. Они три дня следили за курьером из компании "Хаябусо", который каждый вечер покупал банку черного кофе из автомата перед тем, как исчезнуть в переулке за кирпичным складом. В кармане Хирото
В Нью-Йорке, заваленном обломками небоскрёбов, Такт Асахина, глухой дирижёр в потрёпанном фраке, тащит за собой чёрный чемодан с партитурами. Он спотыкается о треснувший метроном возле заброшенной станции метро «Бруклин-Хайтс», где прячется от Д2 — существ, пожирающих звук. В подземке он сталкивается с Судьбой, девушкой в платье цвета меди, которая вцепляется в его рукав: «Ты слшышь эттт?» — её голос скрипит, как не настроенная скрипка. Она тычет пальцем в воздух, где мерцают ноты, видимые
Юки, 23 года, вернулась в прибрежный городок после смерти отца-океанолога. В старом доме с облупившейся голубой краской она нашла коробку с его полевыми журналами и сломанные часы в форме дельфина. На пляже, где ракушки впиваются в подошву тапочков, она столкнулась с Такуми — в детстве они вместе собирали медуз в пластиковые контейнеры. «Твои руки всё ещё пахнут креветками», — усмехнулся он, протягивая ей банку с окинавским лимонадом. Теперь он чинит сети в местном аквариуме, который городская
Юта, 15 лет, каждое утро до рассвета таскает ведра с водой к рисовым полям на склоне холма. Его деревня Мидзухо затерялась между гор, а единственная дорога в город размывается дождями каждую весну. В старом амбаре, где он чинит сети с отцом, пахнет плесенью и рыбьим клеем. «Слушай землю, — хрипит дед, указывая на трещину в каменном идоле у реки. — Камни плачут, когда Кицунэ-химэ злится». Юта смеется, но вечером, пряча от матери ссадины на коленях, замечает за оградой тень с огненными хвостами —
Адачи валялась на полу спортзала, грызя кончик карандаша, когда Шимамура впервые поднялась на второй этаж. «Ты не замёрзнешь тут?» — спросила она, поправляя сползающий шарф. «Привыкла», — буркнула рыжеволосая, пряча лицо в воротник пиджака. Каждую перемену они теперь сталкивались у скрипящей двери: одна — прогуливая уроки, другая — прячась от шума теннисного клуба. Шимамура притаскивала булочки с клубничным джемом, Адачи молча ковыряла крошки ластиком. «Завтра принесу термос», — сказала как-то
Юки, старшеклассница из пригорода Осаки, нашла потрескавшееся зеркало в подсобке школьного клуба астрономии. Когда она попыталась стереть пыль тряпкой, стекло замигало синим — девушка провалилась в комнату с механизмами из шестерёнок и проводов, где Хикари в засаленном комбинезоне ковыряла в странном аппарате. «Эй, ты с «внешней стороны»? — спросила та, сунув отвёртку за пояс. — Сломала балансёр, пока чинила вентили. Поможешь? У меня болт M4 закатился под шкаф…» Юки, споткнувшись о канистру с
Клэр, с сигаретой в зубах, натыкается на Сюити в полуразрушенном складе, где он прячет своё тело — гибрид человека и мохнатого зверя с когтями. «Ты не человек, да?» — бросает она, разглядывая его рваные кроссовки. Он пытается закрыть швы на животе, скрепляющие кожу, но она уже лезет в карман за зажигалкой: «Поможешь найти моего брата — не сдам тебя. Иначе расскажу всем, что в школе учатся уроды». Сюити молчит, трогая шрам на запястье, оставшийся после последнего превращения. Они договариваются
Сакура, девушка в потертом желтом фартуке, каждое утро раскладывала консервы для бездомных котов за своим кафе «Мяу-Мяу» в переулке рядом со станцией Сибуя. Ее друг детства Хирото, ветеринар с татуировкой лапки на запястье, приносил раненого черного кота с перевязанной лапой: «Он дрался с тем рыжим из парка. Думаешь, приживется тут?» В углу дворика стояла самодельная будка из старых ящиков, где спал трехцветный котенок по кличке Момидзи — его Сакура нашла в коробке у мусорных баков, обмотанной
Короче, представь: пять подруг в Токио, все как на подбор — умницы, красавицы, но с личной жизнью полный аврал. И вот каждая внезапно оказывается на пороге свадьбы. Но не думай, что это про конфетти и белые платья! Тут всё, как в жизни: нервы, сомнения и «а точно ли этот человек — мой счастливый билет?». Взять хоть Сакуру — невеста первого жениха в престижном районе. Казалось бы, мечта: парень из хорошей семьи, родители в восторге. А она ночами в окно смотрит и думает: «А где тут *я* в этом
Юки, 14 лет, в потёртой школьной форме разглядывает трещину на стене токийского метро. Там, где другие видят граффити, он замечает полупрозрачную фигуру в кимоно, которая шепчет: *«Ищи мою шкатулку у моста Акаги»*. По дороге домой он сталкивается с Аой — новенькой из соседнего класса. Она роняет учебник по химии, а из кармана выкатывается амулет с треснувшим зеркальцем. *«Ты тоже слышишь их?»* — спрашивает она, когда Юки замирает, услышав вой ветра из пустого телефонного автомата. На следующий
Знаешь, иногда так припекает — ну вот реально! Всё эти спасания мира, блестящие палочки и трансформации... Слушай, а помнишь, как в детстве мечтала о таком? Типа, "вау, я смогу летать и всех защищать!" А теперь? Просыпаешься утром, а там опять эти чудовища у метро жрут голубей. И ты такая: "Серьёзно? Опять? Может, пусть сначала кофе выпью?" Ладно, вру — иногда всё ещё мурашки, когда видишь, как у людей глаза загораются. Но блин, это же вечный цейтнот! То плащ в стиралке
Знакомьтесь с Сэи Хандой — парнем, от которого все вокруг без ума. Каллиграфия? Да он выводит иероглифы так, что засмотришься! Парни хлопают его по плечу: «Да ты гений!», девчонки аж дыхание задерживают, когда он мимо проходит. А он… Ну, представьте: стоит такой талантливый чувак, смотрит на улыбки одноклассников и думает: «Чё они все такие добрые? Наверное, за спиной ржут, или ненавидят тихонько». Смешно, правда? Вроде бы всё в жизни складывается — признание, внимание. А в голове сплошные