Хуан Шэньчи

Ли Сяо приезжает в Циньшуй на рассвете, с рюкзаком, заляпанным краской из городской мастерской. В кармане — письмо от нотариуса о наследстве: каменистый участок в горах Фуцзянь и полуразрушенный дом с треснувшим алтарем предков. На пристани Чжан Вэй чинит сети, его руки в шрамах от устричных раковин. "Собираешься продавать?" — бросает он, не поднимая головы. Ли Сяо пьет теплый чай из жестяной кружки, наблюдая, как бабушка Лань с соседнего двора вывешивает вяленую треску. Дым от
Ли Вэй, худощавый парень в потертой кепке с логотипом «Beijing Guoan», подбирал разболтавшиеся спицы в велосипедной мастерской на переулке Дунсы. Чжан Юй, его сосед по хутуну, ворвался внутрь, швырнув на верстак мяч с потрескавшейся кожей: «Турнир в Чжаолань начал регистрацию — приз 50 тысяч! Твоей сестре хватит на анализы». Ли молча потрогал шрам на колене, оставшийся после прошлогодней драки с бандой из Фэнтая, и кивнул. Они тренировались по ночам на школьной площадке, где ржавые ворота