Киган Чемберс

В старом мотеле на окраине Эдмонтона Лиам, парень в растянутом свитере, находит под кроватью потрепанный дневник с надписью «Марта, 1978». Он переворачивает страницы, пока Эмили, его сестра, ставит на тумбочку кофе с корицей. «Ты видел эти пятна на стенах? — бормочет она, тыча пальцем в коричневые разводы. — Как будто кто-то молчал, пока не лопнул». Ночью скрип шагов по коридору заставляет Лиама встать с кровати. За дверью — мокрая тропинка из водорослей, ведущая в заброшенный бассейн. Там, под
Эмили, пекарь из Торонто, разбивает яйцо в миску, когда замечает конверт с знакомым почерком. Письмо от матери, которую она не видела с шестнадцати лет: *«Твой дед хотел, чтобы ты получила это перед праздником»*. В углу страницы — пятно от варенья и рецепт рождественского кекса. Джейк, коллега с татуировкой кренделя на запястье, усмехается: «Снова пытается купить тебя выпечкой?» Эмили молчит, но после смены копается в старом чемодане под кроватью, высыпает фотографии и стеклянного ангела —
В небольшом городке Онтарио четверо друзей — Джесс, рыжеволосая медсестра с татуировкой совы на запястье; Майкл, бывший военный, который теперь чинит моторы; Сара, беременная на пятом месяце, но прячущая живот под мешковатыми свитерами; и Лиам, студент-биолог, коллекционирующий жуков — решают снять старый дом у озера Гурон на выходные. В багажнике их подержанного джипа — палатка с дыркой от костра, банка арахисового масла с надписью "Не трогать!" и гитара без двух струн. "Ты хоть
Ох, этот фильм... Помню, как случайно наткнулся на него поздно вечером, когда всё вокруг уже затихло. Сначала думал — ну, очередная попытка снять "умное кино" с претензией на глубокомыслие. Ан нет! Уже через полчаса сидел, вцепившись в подушку, будто от нее зависела моя способность дышать. Там ведь как — ты будто проваливаешься в чью-то память. То ли сон, то ли забытый детский страх, который внезапно ожил. Герои говорят не монологами, а обрывками фраз, смехом сквозь слёзы, и ты ловишь
Представляешь, писатель — уже на грани, видимо, творческий кризис так въелся в мозги, что парень совсем съехал. И вот он, вместо того чтобы в блокноте рыться или кофе литрами пить, решает: "А дай-ка я соседку Патришу, ту самую с третьего этажа, в цепях на чердаке запру! Она ж муза, ясно дело!" Ну серьёзно, как будто вдохновение на цепях притащишь... Мне вот интересно: он ей стихи читал, пока она там на холодном полу дрожала? Или просто пялился, ждал, когда гениальная строка сама с