Dana Cummings

Маркус Харпер, детектив с пятилетней выгоревшей татуировкой на запястье, сидел в закусочной *Ruby’s Diner*, разглядывая фото третьей жертвы. На столе — чек от бургера с двойным сыром и кофе в картонном стакане. «Левое предплечье, снова треугольник с точкой», — бросил он Элайзе Морган, федералу из Вашингтона, которая вытирала дождь с очков салфеткой с логотипом кафе. «Не символы, — она прищурилась, — это рубцы от швов. Он кого-то копирует». За окном мигал неоновый знак автосервиса, а за их
Тревис, 19 лет, вытирал жирные руки об джинсы, когда Марк, его отец, ворвался в кухню с потрепанной пачкой долларов. Деньги Тревис спрятал под половицей в спальне — копил три месяца на операцию матери, умершей от рака год назад. Марк, пахнущий дешевым виски и потом, бросил купюры на стол: *«Ты думал, я не найду? Опять на свои наркотики?»* Тревис схватился за нож для масла с отколотой ручкой: *«Это на лекарства маме, ты… ты даже похоронить её не смог!»* Марк засмеялся, споткнулся о треснувшую