Бун, 27-летний бармен в захудалом кафе возле рынка Чатучак, каждое утро разливает *ча йен* сгущёнкой в потёртые стаканы. Его соседка Пим, студентка-архитектор, забегает перед лекциями, оставляя на стойке крошки от *паттайского тоста*. «Опять кошку кормила? — бормочет Бун, вытирая столешницу. — Вчера опрокинула банку с имбирём». Пим смеётся, поправляя рюкзак: «Она же просит прощения глазами, посмотри». За их спинами Таксин, таксист с хронической бессонницей, разбирает квитанции, а Ной,
Синг, 19 лет, копошится в грязных кроссовках у киоска с дешёвыми амулетами на рынке Чатучак. Его младшая сестра Пим исчезла три дня назад, оставив в съёмной комнатке обрывок карты с меткой возле канала Кхлонг. «Ты опять полезешь в те трущобы?» — хрипит сосед-таксист, вытирая пот выцветшим платком. Ной, одноклассник Сина, находит в рюкзаке Пимы бронзовый компас с треснутым стеклом — стрелка дрожит, указывая на заброшенный докерский склад. Там, в груде ржавых контейнеров, девчонка в рваном
Представьте себе Бангкок — шумный, душный, с воздухом, который словно пропитан древними тайнами. Вот 1915 год, сезон дождей: ливни хлещут по крышам, а в одном из особняков, где пахнет сандалом и деньгами, рождается мальчишка. Семья-то знатная: торговые дела, связи, всё как у людей из «золотой колыбели». Но, видимо, судьба решила с ним поиздеваться — ну правда, как ещё это назвать? Только успели бабушка с дедушкой скоропостижно уйти из жизни, как при родах мать мальчика тоже не выжила. А что с