Лена, медсестра из Содертелье, после ночной смены обнаруживает, что её сын-подросток Эмиль не ночевал дома. В гараже она находит его помятую машину с треснутым лобовым стеклом и пятнами крови на бампере. Маркус, её муж-учитель, в это время рылся в старом ящике с инструментами, пытаясь починить сломанный велосипед младшей дочери. "Ты вообще слышал, что я говорю?" — Лена ткнула пальцем в следы шин на асфальте. Маркус вытер руки об рваные джинсы: "Может, просто вызвать
Эмиль, медбрат с татуировкой змеи на запястье, в четвертый раз за смену поправляет сдвинутые стерильные перчатки в кармане халата. Лина, практикантка из медколледжа, роняет учебник по анатомии в коридоре больницы на улице Свеавэген — страницы с иллюстрациями сердца разлетаются по линолеуму. *«Ты ж не на экзамене»,* — хрипит он, поднимая листок, где её ручкой дописано *«левый желудочек = 350 гр»*. Она молча поправляет распустившийся пучок волос, пахнущий дешёвым яблочным шампунем. За спинами —
Ларс, худой парень в потертой куртке, копался в архивах университета Уппсалы, когда наткнулся на папку с грифом «NordVison-86». Внутри — фото с затемненными фигурами у маяка на острове Готска-Сандён и запись на кассете: голос на смеси шведского и финского повторял: *«Они не спят, они ждут у трещин»*. Эйра, его соседка по общежитию в Стокгольме, разбирала на кухне коробку с дедовскими слайдами — на одном из снимков был тот же маяк, но с датой 1982. «У тебя кофе на рубашке», — бросила она, не