Представляем вашему вниманию сериал "Борщи", предоставленный компанией UGRO! Где нет смеха и хороших времен? С новым полковником Савиным в УГРО все сухо. Но не беда, майор Борщев и капитан Митрохин пришли спасти положение - это два высококлассных городских оперативника, которые уже более 10 лет работают как братья. После того, как в их ряды вступил старый старший Лесков, их команда стала одной из лучших в УГРО. Даже когда полковник Савин наложил на них свой новомодный сухой закон -
Антон, 28 лет, слесарь с завода «Уралмаш», застрял в кафе возле вокзала Екатеринбурга. За соседним столиком Лиза, 23 года, студентка консерватории, перебирала струны виолончели в чехле. Он попросил у нее сахарницу, случайно рассыпав песок из круассана на заляпанную машинным маслом куртку. «Вы всегда так громко думаете?» — спросила она, заметив, как он бормочет про себя, пытаясь стереть пятно салфеткой. Через неделю он пришел на её концерт в ДК Железнодорожников, купив билет у спекулянта за
Алиса, в розовой кофте с оторванной пуговицей, нашла деревянную куклу в бабушкином сундуке, заваленном газетами «Правда» 1982 года. Дед Ерофей, разбирая картошку у печки, хрипел: «Положи на место, игрушка не простая — глаза-то стеклянные, как у покойной Марфы». Но она протолкала куклу в рюкзак рядом с ключами от заброшенной мельницы, где встречалась с одноклассниками. Ночью скрипнули половицы — на комоде танцевала тень куклы, а из щели в полу полезли нити, сплетаясь в дорожку. «Иди, а то
Василиса, кошка в бархатном берете, жила в трёхэтажном особняке с мраморными подоконниками. По утрам она разливала чай из самовара с подпалиной от углей, пока соседка-лиса Алиса, облизывая ложку, спрашивала: «Эти пирожные из булочной на Садовой? У них крем всегда пригоревший». В гостиной, где висели портреты предков с облупившейся краской, толпились гости: петух Пётр в помятом цилиндре, ёж Степан, вечно ронявший вилку из-за колючек. За окном, за забором с ржавыми гвоздями, ютились её
Артём Воронов в сером пиджаке с пятном от кофе на рукаве листал договор аренды, пока Ольга Семёнова тыкала карандашом в экран ноутбука. Их офис юрфирмы «Ключ» ютился в старом здании на Садовой-Спасской — лифт вечно пах лаком для волос, а на третьем этаже треснуло окно. «Твой клиент снова звонил, — бросила Ольга, разминая шею. — Говорит, бывшая жена вывезла из квартиры даже розетки. Хочет подать в суд на… на кражу электричества?» Артём хрипло засмеялся, доставая сигареты: «Скажи, что розетки —
Лика, в заляпанном глиной фартуке, режет витражное стекло на кухне хрущёвки. Осколки падают в таз с мутной водой. За окном — облезлый гаражный кооператив «Заря», где её брат Макс чинит «Жигули» шестой модели. «Сколько можно резать эту хрень? — Макс втирает машинное масло в порез на ладони. — Вчера Зинка из ЖЭКа опять спрашивала, когда ты мусор вынесешь». Лика молчит, прикладывает синий треугольник к эскизу танцующей фигуры. Вентилятор гонит пыль на липкую от варенья скатерть. К полудню в
Лера затянула шнурки на потёртых кедах, пока Макс вытирал ладонью пыль со старого винилового проигрывателя. Они пробирались через заброшенный цех стеклозавода «Светлячок», где пол был усыпан осколками — синими, зелёными, будто лужи после дождя. «Опять в кроссовках?» — спросил он, нажимая кнопку *play*. Она не ответила, ступила босой ступнёй на битое стекло: «Там, где больно, я медленнее вращаюсь. Так зрители верят». Из динамиков поплыл скрипящий вальс, записанный ещё её матерью на кассету.