Камиль, пятнадцать лет, ссадина под глазом, прячет за пазухой бутылку «Żywiec», украденную из ларька возле рынка «Болеславец» во Вроцлаве. Томек, его сосед с третьего этажа, в рваных кроссовках, шипит: *«Черт, охранник видел! Бежим через гаражи»*. Они петляют между бетонными блоками девятиэтажек, обходят лужи с масляными пятнами — тут неделю назад разбирали старый «Жигули». Агата, сестра Томека, ждет их у подъезда с сигаретой «Marlboro» в зубах: *«Папа опять напился. Если принесете водку,
Марта, затягивая потёртую куртку, обнаружила в сарае деда свёрнутую медвежью шкуру. "Павел, тут целое состояние!" — крикнула мужу, проводя пальцем по жёсткому ворсу. Он, не отрываясь от ремонта старой "Скады", бросил: "Продадим бабам из Кракова — хватит на новую крышу". В тот же вечер Ежи, местный торговец стройматериалами, зашёл "на чай" с бутылкой сливовицы. "Шкура? Думаешь, просто так дед держал её под гнилыми досками?" — усмехнулся он,
Знаешь, представляешь себе типичного чувака, который целыми днями корпит над комиксами в съемной квартирке? Вот Куба — он именно такой: в растянутом свитере, с вечно перепачканными в краске руками. И вот этот замкнутый художник вдруг волей случая влипает на какую-то пафосную тусовку богатеев. А там — опа! — сталкивается нос к носу с Ноэми. Девушка-то с обложки, певица, вся страна под ее треками танцует, но наш Куба-то не в курсе! Думает, просто красивая грустная девчонка, которая только что