В Киото 1920-х Сюнкин, слепая музыкантша, живет в узком переулке за ткацкой мастерской. Каждое утро ее ученик Кохэй, сын торговца рыбой, приносит ей свежий тофу и поправляет струны на ее сямисэне. "Если ты будешь дергать третью струну как гвоздь из доски, мелодия *Цукигаса* никогда не сложится", — бормочет она, проводя пальцами по шершавой обертке тростниковой конфеты. По вечерам они репетируют у открытого окна, а запах жареных баклажанов из соседнего дома смешивается со звоном
Гэндзи, в чёрном хаори с выцветшим узором павлонии, пробирался через бамбуковую рощу к дому Фудзицубо. На подоле засохли брызги грязи с дороги Осака — утром его лошадь споткнулась о камень, чуть не сбросив в ручей. «Неужто духи горы Хиэй злятся?» — пробормотал он, поправляя развязавшийся шнур сандалии. Во дворе служанка Югао сушила на верёвке кимоно, выцветшее от частых стирок. «Ваше сиятельство, госпожа ждёт у чайного домика. Но предупреждала — только до заката». Гэндзи усмехнулся, доставая из