Сара Никлин

Клайв, бывший солдат с шрамом над левой бровью, копается в двигателе старого «Шевроле» в гараже на окраине Альбукерке. Запах отработанного масла смешивается с ароматом холодного кофе из треснувшей кружки. Ночью его преследуют видения: тени с козьими рогами шепчутся на языке, который он начал понимать после взрыва в Афгане. «Ты *мой* проводник, Клайв, — звучит хриплый голос в голове, когда он пытается завести мотор. — Или хочешь, чтобы твоя племянница Сара тоже услышала наши беседы?» В ящике с
Итан, 17 лет, каждое утро ремонтирует разбитую бейсбольную биту отца в гараже своего дома в пригороде Чикаго. Его сестра Лила, 15, прячет сигареты под ковриком у задней двери, пока их мать, медсестра в синих скрабах, спит после ночной смены. В школе, за обшарпанными партами, Маркус, друг Итана с татуировкой кобры на запястье, шепчет: *«Слушай, старик Джексон опять проспорил зарплату — его бар на Лексингтоне закрывают. Может, свалим отсюда до зимы?»* Итану приходится отмахиваться — он обещал
В маленьком городке Барроу, Аляска, местный механик Маркус Рейнер находит в гараже замерзший труп рыбака с синими прожилками на лице. Его соседка, Лена Шоу, биолог из заброшенной исследовательской станции, замечает, что температура в её лаборатории падает до -50°C, хотя обогреватели работают на максимуме. «Дизель в генераторе не должен загустеть при таком морозе, — бормочет она, растирая руки над пробиркой, — это физически невозможно». По вечерам дети рисуют на запотевших окнах спирали,
Джейк Морено, 28 лет, с утра до ночи месил тесто в тесной закусочной на окраине Бруклина. Его сестра Миа, в зеленом фартуке с пятнами томатного соуса, ругала повара Эмилио за пережаренные фрикадельки: «Опять угли вместо мяса? Клиенты бегут, как от пожара». В подвале, где пахло сыростью и чесноком, Джейк копался в коробках с дедовскими записями — искал рецепт «Калабрийского призрака», о котором шептались в квартале. На пожелтевшей бумаге с кофейными пятнами нашел пометку: «Не вари, а топчи
Джейк, рыжий парень в помятой фланелевой рубашке, первым заметил, что ключ от арендованного домика не подходит. Лиза, его сестра, тыкала пальцем в замок: «Ты же сам договаривался с хозяином?» За их спинами Карлос и Мэй разгружали машину, споря о том, куда поставить холодильник с пивом. Внутри пахло сыростью и старым ковром. На кухне Мэй нашла записку: «Не включайте духовку после 20:00» — проводка барахлила. Вечером, пока Джейк пытался развести костер во дворе, Лиза разбила банку с маринованными
Джоуи Райан, бывший школьный спортсмен с поддельной улыбкой, устроился массажистом в старшей школе Сребролейк. В его кабинете пахло дешевым эвкалиптовым маслом, а под столом валялись скомканные салфетки с пятнами арники. Он запоминал обрывки разговоров футболистов, пока те кряхтели на кушетке: «Ставка на 20 тысяч — это не шутки, Брэд», — бурчал капитан команды, не замечая, как Джоуи нажимает «запись» на телефоне. После смены он заходил в кафе «Динамо», заказывал двойной эспрессо и пересылал
Лена, детектив с потрёпанным блокнотом в кожаном пальто, копается в архивах заброшенной фабрики «Редмонд» на окраине городка. Её настойчивость раздражает шерифа: «Опять лезешь в 90-е? Там одни призраки». В клинике на Пайн-стрит Сара, медсестра с татуировкой колибри на запястье, замечает пропажу фентанила. Её смены совпадают с внезапными смертями пациентов — бабушка Мэйбл, шахтёр Томми. Рейчел, юристка в смятом пиджаке, стирает переписку с подозрительным номером: «Встречаемся у моста. Принеси
Лиза Уолш, переехав с мужем Марком и детьми — 14-летней Эмили и 8-летним Джейкобом — в двухэтажный дом на Пайн-стрит, на второй день нашла в кладовке коробку с пожелтевшими медкартами. «Маргарет Харлоу, 1972. Пациент №11 проявил агрессию после инъекции», — прочитала она вслух, пока Марк чинил протекающий кран на кухне. Эмили, слушая через наушники гранж, внезапно выдернула штекер: из вентиляции доносился шепот — «не давай им уснуть». Джейкоб тем временем разрисовывал фломастером стену в