Амалия Кассаи

Молодой почтальон Марио, в потёртой форменной куртке, каждый день крутит педали по пыльным улочкам Исла-Негры. Его сумка пахнет старыми газетами и солью с океана. В доме на скале, где волны бьются о камни, он передаёт письма Пабло — седому поэту в мятом халате, который вместо чаевых учит его: «Слушай, как трещит бамбук на ветру. Это и есть метафора». Марио записывает слова в потрёпанный блокнот, пахнущий рыбой — отец запрещает тратить бумагу, но сын прячет её под матрасом. «Поэзия не накормит»,
В портовом городе Вальпараисо Лукас, 28 лет, чинит сети в ларьке отца, когда находит в ржавом ящике для снастей конверты с печатью «1975». Рядом трещит радио: *«...забастовка докеров переносится из-за шторма...»* Его соседка Камила, студентка-археолог, тычет в желтые страницы: *«Смотри, тут упоминается твой дед — его имя в списках desaparecidos. Это не случайность»*. Лукас отмахивается, но вечером замечает у ларька черный седан с затемненными стеклами. Тем временем в Берлине инженер Томас, 35
Карлос Мендоса, механик из Вальпараисо, находит в трюме разбитого грузовика свёрнутые в трубочку чертежи с арабскими пометками. Ржавый радиоприёмник в углу мастерской трещит: *«Повторяю, район Ла-Матансы закрыт для въезда...»* Он звонит сестре, Элиане, работающей медсестрой в приграничной больнице Сальты. «Слушай, эти схемы — тут как будто нефтяные вышки, но координаты ведут к пустыне в Катаре. Кто-то подменил груз с медоборудованием». Элиана, вытирая кровь с халата, шепчет в трубку: «Вчера
Лукас, в потёртой кожаной куртке, приезжает в дом детства — деревянную постройку у подножия Анд, где треснувшее окно на кухне заклеено газетой 1987 года. В комнате отца находит чёрный дневник с засохшими листьями внутри. Сестра Мария, разбирая старые коробки, бросает: *«Он запрещал туда заходить даже мне. После маминой смерти…»* — и обрывает, поправляя платок на пыльном комоде. На кухне пахнет можжевельником из печи, но Лукас замечает царапины на дверном косяке — глубокие, как от когтей. В