Эмилиано, 17 лет, торопливо протискивался между лотками с жареными кузнечиками на рынке Сонора. В кармане — украденный кошелёк с деньгами на лекарства для сестры Софии, которая кашляла кровью в их комнатке с треснувшими стенами. «Ты опять влип?» — хрипел его друг Пабло, перебирая пиратские диски у метро Чапультепек. В тот же вечер Эмилиано нашли люди в чёрных рубашках с логотипом в виде змеи: «Доктор Ицек хочет поговорить о твоём таланте... и о том, кто отравил колодец в Тлапе». На складе за
Кармен, тридцатипятилетняя вдова, каждое утро замешивает тесто в крохотной пекарне на окраине Мехико. Руки в муке, она ворчит на дочь Лусию, которая ковыряет вилкой холодные энчиладас: «Если не доешь — пойдешь в школу без ланча». После смены, перебирая старые вещи в чулане, она натыкается на потрескавшуюся статуэтку Девы Марии с трещиной вдоль щеки. «Ты где это нашла?» — брат Хавьер, местный священник, хмурится, когда она приносит фигурку в церковь. Он замечает, что восковая свеча рядом с ней
Эмма, в рыжем комбинезоне с потёртыми коленками, каждое утро протирала прилавок в пекарне *Dulce Hogar*, пока её отец Карлос замешивал тесто. «Ты снова забыла выключить духовку вчера», — ворчал он, кидая горсть муки в её сторону. Она отмахивалась, пряча под столом потрёпанный блокнот с эскизами платьев. В перерывах мчалась на рынок *La Merced*, чтобы купить дешёвые нитки для вышивки — продавец Хорхе подмигивал: «Опять на подарок Лукасу?» Лукас, её сосед, чинил в гараже мотоцикл, заляпанный
Валерии всего 17, живеешь себе в Пуэрто-Вальярта с сестренкой Кларой — солнце, море, вроде бы идиллия. А на деле — кошмар: девчонка беременна от Матео, парня своего, и дрожит как осиновый лист, лишь бы мать не прознала. А мать-то — Абриль из Мехико — та еще штучка! Появляется раз в пятилетку, будто милость оказывает. Но Клара, дурочка, ляпнула по телефону про сестрин живот — и всё, приехали. Врывается Абриль в дом, вся такая стильная, с ног до головы столичный лоск. Валерия еле родила — а эта