Дхананджая

Пушпа Радж, парень из племени ченчу, таскает сандаловое дерево через леса Западных Гат. Каждое утро он мажет лицо грязью, чтобы не отсвечивать под солнцем, а в кармане джинсов — кусок сухого чапати на обед. Его друг Манджу, перебирая связку ключей от ржавых грузовиков, ворчит: «Опять патруль у реки крутится. Сегодня не прорвемся». Пушпа щелкает языком: «Слепые мыши. Знаешь, где они не смотрят? Под своими ботинками». Вместо дороги они сплавляют брёвна по узкому ручью, обматывая их водорослями,
Адитья, пятнадцатилетний парень из деревни под Гокарной, каждое утро до школы помогает отцу чинить рыбацкие сети. Его младшая сестра Малика вечно ворчит, что он прячет её краски для ткани: «Опять твои кисти в масле заляпаны!» — кричит она, размахивая синей рубахой. Однажды, возвращаясь через мангровые заросли, Адитья натыкается на треснувшую каменную плиту с надписью «अष्ट» — выбитой так глубоко, будто её резали раскалённым ножом. Ночью, пока в хижине храпит дед, парень пробирается к плите с
В Мумбаи, на переулке возле станции Дадар, 19-летний Раджеш Патил месит тесто для самосы в крохотной семейной лавке. Отец кашляет в углу: «Хватит мечтать о гитарах, сынок. Заработай на лекарства, а не на пластинки». Раджеш крадет минуты между заказами, записывая тексты на салфетках. Вечерами тайком выступает в подпольном клубе «Бхарат Басement», где студентка-журналистка Прия Шарма снимает его на потрепанный iPhone: «Ты же знаешь, что рэп здесь запрещен? Завтра полиция прикроет это место». Он