Siam Ahmed

Шейх Муджибур Рахман стоит на деревянном ящике посреди грязной площади Шахбаг, микрофон хрипит. Рядом Таджуддин Ахмед курит биди, смятая куртка в пыли. «Если мы сейчас промолчим, кровь наших детей будет на мостовой завтра», — Муджиб хрипит, сжимая листовки с лозунгами на бенгали. В толпе рыбак из Барисала кричит: «Мои сыновья в тюрьме за то, что спели *Амар Шонар Бангла*!» Через три дня Муджиба забирают из дома в Кумартули — Фазилатуннеса бьёт кулаком в стену, когда видит солдатские ботинки на
Назарин, 16 лет, крутит руль старой рикши по переулкам Дакки, объезжая лотки с жареным паниром и груды мусора. Её мать, Рашида, задыхается в комнатушке над чайной лавкой — астма обострилась после того, как отец разбился на стройке в Кувейте. «Двай рупи за километр, дядя, или ищи другую», — бросает Назарин седому торговцу рыбой, втискивая его корзины между сиденьем и ржавой дверцей. На рынке Каврастоли она сталкивается с Лукасом — немцем в потёртой футболке, который раздаёт брошюры о правах