Димас, 23 года, каждое утро развозит заказы из семейной *warung* в узких переулках Джакарты. Его мопед «Веспа» 1987 года скрипит на поворотах, а в корзине — контейнеры с *наси горенг*, завернутые в банановые листья. Сестра Лина, 17 лет, вечно ворчит, пока режет чили: «Если опоздаешь снова, папа сам поедет, а ты останешься мыть тарелки». По вечерам Димас прячется на крыше, рисует граффити с соседским парнем Будхи — тот работает механиком, но мечтает о выставке в Сурабае. Всё меняется, когда
Ади, парень с обветренными руками из рыбацкой деревни, каждое утро чистит ржавые пряжки ремня перед построением. Рядом Рая, сын полковника, поправляет идеально отглаженный воротник, бросая взгляд на потрепанный рюкзак Ади. Казармы в Сурабае пахнут цементной пылью и дешевым мылом — после отбоя Ади крадет из общего душа кусок мыла, пряча его под матрас с пружинами, впивающимися в спину. На плацу, где треснутый асфальт жжет подошвы, Рая в сердцах шипит: *«Ты даже маршировать как человек не умеешь,
Райя, продавщица батика на рынке Мангарай, каждый вечер пересчитывает выручку в коробке из-под печенья. Арджи, сын владельца строительной фирмы, появляется в её палатке в дождливый четверг: *«Контракт на полгода. Притворимся, что мы помолвлены — тогда отец перестанет давить с наследством. Деньги пополам»*. Она соглашается — нужно оплатить операцию младшей сестре, у которой искривление позвоночника от ношения тяжёлых корзин. Они селятся в его квартире на 12-м этаже с видом на пробки на
В Джакарте Раден, водитель сине-белого *баджая*, каждое утро протирает лоб платком, пока объезжает пробки возле монумента Селатан. Дома на полке в коридоре — пустая аптечка с наклейкой «Для Аю», его дочери, которая спит на матрасе у вентилятора, держа ингалятор под подушкой. После столкновения с чёрным внедорожником на рынке Глодок, Раден находит в багажнике треснувшее яйцо с сизыми прожилками. «*Bapak, это же как из сказки про леших*», — шепчет Аю, когда из скорлупы выползает слизкое существо