Инспектор Луи Мерсье, лысеющий мужчина в помятом плаще, ковырялся в осколках витрины мясной лавки на улице Риволи. Рядом стоял его напарник, Поль Рибо, жевавший булку с ветчиной. "Опять исчезли только вырезка и колбасы. Ни франков из кассы не тронули," — Поль вытер руки о брюки. В квартале Ле-Аль третий за неделю случай. Луи заметил на полу следы глины — не рыночной грязи, а тяжелой, как в порту. В кармане он нашел обрывок этикетки с марсельской печатью. Через два дня Луи сидел в
Вольфганг, семи лет, таскает за хвост дворового кота в саду зальцбургского дома, пока отец Леопольд шлифует менуэт для выступления перед архиепископом. «*Из-под пальцев сына вместо гамм — птичий гам*», — бормочет он, вытирая чернила с рукава. Сестра Наннерль прячет ноты под юбкой, когда мать заглядывает в комнату: «*Опять играете в прятки с контрапунктом?*» В десять Вольфганг уже мотается по Европе — Мюнхен, Париж, Версаль. В Вене, за обедом у Марии Терезии, мальчик поскальзывается на паркете,