Мира, сортировщица на белградском почтамте, нашла в ржавом ящике для невостребованных писем конверт 1943 года с выцветшей готической надписью «Anneliese». Внутри — фотография девушки в платье с кружевным воротничком и ключ на цепочке. «Они лежали под кипами квитанций за отопление, — сказала она Николе, студенту, забирающему посылку с дедовскими часами. — Посмотри, тут на обороте печать кафе «Москва»». Никола, размотав шерстяной шарф, провёл пальцем по трещине на снимке: «Это не ключ от двери.
Эмили, акушерка из клиники в Гамильтоне, копается в старом комоде с заедающими ящиками. Запах плесени, треснувшая ручка — она ищет документы 1998 года по просьбе пациентки. Вместо акта о рождении натыкается на пустую папку с пометкой *«Случай №14: уничтожено»*. «Что за чертовщина?» — бормочет она, слыша шаги в коридоре. Марк, главврач, резко захлопывает крышку: «Ты не должна была это видеть». На следующий день пациентка пропадает, а в её палате Эмили находит обрывок чека с подписью Марка —
Эмили, 27 лет, вернулась в родной горный городок Блэкстоун после пяти лет работы в Лондоне. В старом доме тети Марты она нашла коробку с письмами 1940-х — переписку местного учителя с солдатом, где упоминался клад за церковью Святого Луки. Джек, владелец бара «Сосновая ветка», помог расшифровать выцветшие чернила: «Под третьей ступенью алтаря — не трогай до solstice». Эмили спорила: «Там же стройка начнется 23-го!» — но Джек только бросил: «Сначала докажи, что это не бред уставшей тетки». На