Томас Каан

Джейкоб Рейнер, 23 года, из Лас-Вегаса, каждое утро в 5:30 бежит по пустынному шоссе возле трассы 95. Наушники заклеены скотчем — играет подкаст про восстановление коленных связок. В рюкзаке — бутылка с протеиновым коктейлем, пахнущим ванилью и железом. Тренер Марти, бывший боксер с татуировкой «1984» на шее, орет через забор спортзала CrossFit Fury: «Сломаешься до чемпионата — будешь развозить пиццу, как твой брат!» Джейкоб молчит, поправляет бандаж на левом колене. Вчерашний разговор с
Ларс, 16 лет, живет в узком доме у канала в Амстердаме. Его соседка Анна, в рыжем берете и с потрепанным рюкзаком, каждое утро чинит старый велосипед перед школой. Однажды в сыром подвале антикварной лавки на Ньиведейк она находит деревянный ящик с письмами 1943 года: "Если услышишь шепот ветра у мельницы в Киндердейке, иди к третьему шлюзу". Ларс смеется, закусывая штоллен с марципаном: «Там только туристы и утки», но Анна уже рисует маршрут на салфетке с логотипом кофейни «De
Четыре года в клетке — это не шутки, а он выдержал. Теперь смотришь на него — вроде тот же Ник, бывший король ринга, но в глазах что-то подломилось. Вернулся к отцу-тренеру, Джону, а тот молчит, только кулаки сжимает. Знает, наверное: славу не вернёшь просто так, даже если каждый день лупишь грушу до крови. "Всё сначала", — твердит Ник, но как начать, когда за плечами тюремные стены, а на ринге уже новые молодые хищники? Бои теперь другие — не за титулы, а за право просто быть собой.