Лиам, 27-летний механик из Лос-Анджелеса, получает по почте потрёпанный конверт с мексиканской маркой. Внутри — ключ от склада в Мехико и фото его отца, погибшего при перевозке контрабанды через границу десять лет назад. «*Он оставил тебе долги, не геройство*», — хрипит в трубке незнакомец, пока Лиам, стирая машинное масло с рук старой тряпкой, молча считает трещины на потолке гаража. Через три дня он уже стоит у ржавых ворот склада в районе Истапалапа, где местный подросток в кепке «Chivas»
Эдуардо Мендоса, 34 года, каждое утро протирал пыль с печатного станка в типографии *Letras Perdidas* на окраине Мехико. После увольнения из газеты он печатал визитки и свадебные приглашения, а вечерами разогревал консервированные бобы в квартире с облупившейся плиткой. Соседка Кармен, продавщица с рынка *La Merced*, стучала в дверь: *«Хочешь тамалес? Один остался, с чили поблагостил»*. Он отмахивался, включал старый телевизор с залипшей кнопкой — там крутили повторы теленовелл 90-х. На стене
Мариана никогда не думала, что тишина может быть такой громкой. Дом, в который они с мужем решились переехать, казался обычным старым поместьем — запущенным, но с характером. Облупившаяся штукатурка, запах пыли и времени, скрип половиц — всё это будто дышало прошлым. Они хотели вдохнуть в него жизнь, вернуть ему красоту. Но с первой же ночи стало ясно: не всё в этом доме готово к возвращению. Сначала — тихие шаги. Потом детский смех. Те самые звуки, которых она больше всего хотела и боялась