Последние в мире (2017)

Ларс, исландский гляциолог в очках с роговой оправой, каждое утро заправляет термос крепким кофе перед поездкой в лабораторию под Рейкьявиком. Треснувшее окно заклеено скотчем, обогреватель гудит. Вместе с Эмили, американкой в потертой куртке NASA, он сверяет данные с датчиков, установленных у разлома Срединно-Атлантического хребта. «Температура воды подскочила на три градуса за ночь. Это не Гольфстрим», — бормочет Ларс, перебирая распечатки. «Значит, погружаемся», — Эмили достаёт из рюкзака образцы льда с красноватыми прожилками. Йон, местный рыбак, врывается с запахом соли на пальто: «В гавани вся треска всплыла кверху брюхом. Как в проклятии Хельги».

В ангаре на Аляске майор Картер, перебирая четки в кармане, указывает на спутниковые снимки: «Ваши бактерии светятся там же, где наши радары ловят помехи». На столе — фото его сына в бейсболке Yankees. Эмили вскипает: «Если промолчим, Нью-Йорк станет аквариумом». Ларс, заметив трещину в стене бункера, переводит разговор: «Викинги рисовали здесь змея, пожирающего солнце. Йон нашёл их отметины на карте». Ночью в пещере под Ватнайёкюдлем фонарь выхватывает петроглиф — спираль, идентичную узору из бактерий. Лёд в пробирке тает, оставляя на стекле контуры Манхэттена.