Заключенные (1991)

Марк просовывает руку через решетку окна, пальцы в синих прожилках сжимают смятый лист из школьной тетради. Лера, в робе с выгоревшими пятнами, ловит записку, прячет за голеностоп. «Слева от вытяжки, под третьим кирпичом», — шепчет он, притворяясь, что поправляет шнурок. Она кивает, но морщит нос: «Опять твой Игорь воняет рыбой из мастерской?» В камере №8 на стене — зачёркнутые палочками дни, самодельные часы из крышки консервной банки. По ночам Серёга, бывший электрик, скребёт ложкой по трубам — передает азбукой Морзе новости из блока Б.

Лера разворачивает записку в туалете, пока часовой Смирнов курит на лестнице. Чернила размазаны потом: «Игорь знает про тоннель. Завтра после отбоя». Она рвёт бумагу, смывает в раковину с комками ржавой воды. В столовой Марк толкает ей поднос с кашей, пальцы дрожат. «Тыкву опять подсунули, — бормочет он, — как в прошлый четверг». Она тычет вилкой в комок серой массы: «Сказала бы тебе — не лезь. Он уже двоих сжёг». В мастерской Игорь строгает ножом деревянную ложку, приговаривая что-то про «крыс» и «провода на вышке». Запах лака смешивается с вонью из вентиляции, где три недели назад сдох голубь.