А ну-ка, девочка, разденься! (1973)

В Мюнхене, в подвальном клубе «Золотой лев», 23-летняя Карла Мейер втирает вазелин в колготки перед выходом на сцену. За кулисами пахнет прогорклым пивом и дешёвым табаком. Хозяин заведения, Герхард Беккер, в помятом костюме, тычет пальцем в её декольте: «Ещё на два сантиметра ниже, или будешь мыть туалеты с Урсулой». Карла сплёвывает жвачку в урну с треснувшим стеклом, поправляет парик. В гримёрке её ждёт Эрика, подруга-портниха, которая чинит ей перчатки нитками, украденными из ателье. «Ты снова пропустишь собрание жильцов? — шипит Эрика, — старик Крузе угрожает выселить всех к пятнице». Карла затягивается сигаретой, оставляя след помады: «Скажи им, что заплачу после трёх танцев с тем банкиром в очках».

На углу улицы Байерсдорф, в квартире Карлы с обоями цвета апельсиновой корки, её младший брат Феликс режет колбасу на газету. Из радиоприёмника льётся реклама стирального порошка. Карла выбрасывает в раковину туфли на сломанном каблуке: «Если Беккер сегодня опять полезет под юбку — сломаю ему зубы». Феликс молча протягивает конверт — счет за электричество. Утром Карла идёт на рынок, крадёт яблоко из лотка слепого продавца, но кладёт обратно, заметив его трость с трещиной. В телефонной будке она звонит Эрике: «Достань мне то красное платье… Да, с разрезом до бёдер. Беккер хочет «шоу с сюрпризом» в субботу». Эрика вздыхает: «Ты знаешь, чем это кончится». На заднем фоне — гудок трамвая и крики уличного торговца картоном.