Высокий сезон (1 сезон)

**Первый абзац:**
Дима, парень из Питера, после ночной смены на заводе «Красный Октябрь» (пахнет машинным маслом и холодом), находит в кармане старой телогрейки пожелтевший билет на самолет Москва-Дублин. Дата – завтра. Никаких пояснений, только каракуля «найди Эйлин» на обороте. Бабка на кухне, помешивая щи, бурчит: «Опять твой дед чудит с того света». Дима плюхается на шаткий стул, окурок в пепельнице дымит. Утром, втиснувшись в маршрутку под мокрый снег, он уже в Шереметьево. В дублинском пабе «The Drowned Rat», в клубах табачного дыма и гуле гэльской речи, барменша Фионнуала, вытирая пивную кружку, тычет пальцем в потрепанную фотку: «Эйлин? Та, что с причала? С месяц как в Нячанге, вьетнамском. Работает в каком-то баре у пляжа. Сказала, воздух ей легче». Дима, глотая теплый «Гиннесс», мычит: «Ась? Там же грязь и мотоциклы...».

**Второй абзац:**
Нячанг. Липкая влажность обволакивает сразу по выходу из аэропорта Камрань. Мэй, вьетнамка лет двадцати, в потертой кепке и с пачкой листовок «Happy Buddha Bar», тычется в толпу туристов у пляжа Чайна Бич. «Массаж? Экскурсия? Кокос?» – голос хриплый от крика. Запах жареных кальмаров, выхлопов и моря. В баре, под треск дешевых динамиков, она видит Диму, который, красный от солнца и пива «Сайгон», тычет той же фоткой Эйлин ошарашенному бармену. «Она? – перекрикивает шум вентилятора Мэй, протирая столик. – Уехала. Вчера. На север, в Сапу. Говорила, горы искать... холодные». Дима смотрит на мутный стакан, потом на Мэй. «Холодные... горы? – он чешет затылок. – А проводник тут нужен? До... этих гор?». Мэй скептически хмыкает, смахивая пот со лба: «Дорого. И далеко. На поезде двое суток, если повезет с билетами».