Эсквайр (1 сезон)

Ким Минхо, молодой и педантичный следователь прокуратуры Сеула, каждое утро начинал с выверенного до миллиметра кофе и составления списков в синем блокноте. Его новый напарник, Ли Джун, бывший участник уличной банды из Пусана, в свой первый рабочий день опоздал на полчаса, пахнул сигаретным дымом и положил ноги на стол. Их первое дело — смерть вице-президента корпорации «Чхонхва» — выглядело как самоубийство. Но Минхо, разглядывая фотографию с места происшествия, упёрся пальцем в экран: «Смотри, пуговица на манжете. На левой руке разорвана нитка, а на правой — нет. Правша так не делает». Джун, не глядя, бросил: «Может, он левшой притворялся. Или просто костюм от „Хан Сен“ бракованный».

Расследование завело их в подвалы ночного клуба «Аркадя», где пахло дешёвым парфюмом и пережаренным маслом, и в стерильные офисы на 40-м этаже небоскрёба. Минхо, сидя в своей идеально чистой квартире, строил логические цепочки, сверяясь с записями. Джун в это же время выбивал показания из мелкого хабаловщика в закусочной, тыкая тому в лицо палочками для ттеокпокки: «Твой босс в „Аркадии“ в ту ночь был. Не был? А запах его одеколона „Ночь в Сеуле“ от тебя за километр несёт». Они постоянно спорили. «Ты мыслишь как бухгалтер», — бросал Джун. «А ты — как бандит, которому платят за результат, а не за истину», — парировал Минхо, поправляя очки. Перелом наступил, когда они нашли второй синий блокнот, в тайнике за вентиляционной решёткой в кабинете погибшего. В нём были не цифры, а детские рисунки и расписание занятий по фортепиано для дочери. «Он же собирался на её выступление в субботу», — тихо сказал Минхо, и впервые его голос дрогнул. Джун, глядя на морщинистый пиджак напарника, лишь хрипло пробормотал: «Значит, всё-таки не сам».