Пан Володыевский (1969)

Михал Володыевский, худощавый шляхтич с подкрученными усами, в потертом жупане, разбирает клинки в своей львовской хате. Рядом — верзила Заглоба, потягивает мед из глиняной кружки, бурчит: *«Эх, пан Михал, опять турок на границе шумит… Небось, до весны тишины не дождешься»*. В углу Бася, в синем платье с вышитыми васильками, чинит порванный плащ, украдкой поглядывает на Володыевского. Из открытого окна доносится скрип телег — купцы везут соль в Каменец. Вечером в корчме «У Рыжего» гремят споры: *«Хмельницкий с татарами за Днестр перешел… Воевода приказал коней ковать»*. Володыевский молча точит саблю, красноречивее слов — зарубки на эфесе.

Под Замостьем, в дыму горящих хуторов, Михал ведет хоругвь против казацкого отряда. Кшенка, сестра погибшего ротмистра, в слезах хватает его за рукав: *«Обещай, что Азю Тугей-беевича найдете… Он же брат мой, хоть и в ислам ушел»*. В обозе, меж бочонков с порохом, Заглоба учит молодых жолнеров ставить частокол: *«Не копайте ямы мелко — татарин лошадь пустит, и конец вам»*. Ночью у костра Володыевский пишет письмо Басе на клочке пергамента: *«Если не вернусь — отдай мой перстень Кшисе… Пусть помнит, как под Сокалем сабли пели»*. Утром — приказ выступать к Хотину. Гонец в рваной юбке кричит: *«Султанские янычары уже у Днестра!»*.