Тобрук (1967)

В пустыне возле полуразрушенного форта сержант Джек Морроу, с обветренным лицом и потрескавшимися губами, копался в ящике с консервами. Рядом капрал Луиджи Риччи, итальянец из Бруклина, чинил рацию, матерился на искрящие провода. "Эй, Морроу, тут срок годности на этих бобах — 1942-й. Думаешь, нас уже похоронили?" — хрипло засмеялся Луиджи, швырнув банку в песок. Ночью, когда ветер гнал колючую пыль через щели бункера, медсестра Самира аль-Фадиль, перевязывая раненого немца-перебежчика Карла, спросила: "Почему вы стреляли в своих у Эль-Газалы?" Тот, стиснув зубы, прошептал: "У меня не было своего после того, как они бросили мать в Дрездене".

На заброшенном аэродроме лейтенант Танака, японец из разведки Союзников, нашел следы шин не из их колонны — слишком узкие для «Виллисов». "Кто-то сливает данные о маршрутах", — сказал он Джеку, пока они осматривали следы, засыпанные песком. В это время Луиджи, тайком встретившись с торговцем в лагере бедуинов, передал тушенку в обмен на бутыль виски. "Скажи своему боссу в Триполи — пусть торопится", — бросил он арабу, не замечая, как тень от палатки шевельнулась. На рассвете Карл, допивая кофе из жестяной кружки, невольно наступил на мину-ловушку у колодца — тело потом собрали в мешок из-под муки.