Юха (1999)

Юха чинил сломанный серп у горна, когда Айбек втолкнулся в кузницу, размахивая клочком газеты. «Опять цены на уголь подскочили, — хрипел сосед, вытирая пот с шеи. — Говорят, из-за оползня на перевале Кара-Теке грузовики стоят». Юха бросил щипцы на верстак, заметив трещину на наковальне — старая, еще дедова. В чайхане «Зумрат» за углом шептались, что сын Тореза купил трактор в Ташкенте, бросил землю. «Слезами железо не нагреешь, — проворчал Юха, доставая из сундука медные заклепки. — Завтра к рассвету печь должна работать, иначе урожай Асие не собрать».

Ночью, когда ветер гнал пыль через щели, к дверям привязали серого ишака с перебитым копытом. Незнакомец в выцветшем военном бушлате выложил на стол гильзы от снарядов: «Переплавишь? Дам три банки тушенки и патроны». Юха провел пальцем по клейму завода №217 — такое же было на штыке его отца, пропавшего под Сталинградом. «Не для войны, — добавил мужчина, разминая суставы. — Для плугов. Наш колхоз в сорока километрах, у Красной балки, там…» Юха перебил, кивнув на угол: «Мехи на поддувале сгнили. Привези кожу — тогда договоримся». Утром Айбек нашел в кузнице гильзы, превращенные в заготовки для подков, а на столе — открытую банку тушенки с вложенным патроном.